Все новости

Воспоминания Вайнштейна Наума Борисовича ХИМИЧЕСКИЕ ВОЙСКА Первый отпуск — лето 1946 г.

Воспоминания Вайнштейна Наума Борисовича ХИМИЧЕСКИЕ ВОЙСКА Первый отпуск — лето 1946 г.
 Военное дело > Документы
1   2   3   4   5

ПЕРВЫЙ ОТПУСК
Первый отпуск — лето 1946 г.

Характерен тем, что путь от Пхеньяна до Москвы занял около месяца. Надо было пересечь две границы: корейско-манчжурскую и советскую. Если первую преодолевали легко, на второй были задержаны на трое суток. Пограничники по­просту издевались: презрительно, высокомерно, не взирая на звания и заслуги, выворачивали наизнанку вещи, будто име­ли дело не с фронтовиками, а с контрабандистами и, что са­мое худшее — отбирали все бумаги, книги (кроме докумен­тов) и фотографии. Осталась только одна: 

Как мы не отстаивали свои права, загнали машины за шлагбаум и все. Жаловаться было некому, они вооружены, мы нет. Так пропали все мои фронтовые (начиная с 1943 г.) фотографии. Из Краскино во Владивосток добрались быстро. А сесть на поезд во Владивостоке было невозможно. Протор­чав 2-е суток на вокзале, на третьи сутки за японское кимо­но и 100 рублей был пущен проводником в тамбур. Со мной был чемодан с подарками (отцу — костюм, часы, Петру — ко­стюм, маме — кимоно и еще какое-то тряпье) и мешок риса (40 кг). В Хабаровске пришлось пересесть на 515 поезд (из серии «пятьсот веселых поездов»). Эти поезда представляли собой грузовые вагоны («телятники»), битком набитые раз­ными людьми. Билеты здесь никто не покупал. Ехали офице­ры, солдаты, спекулянты и мешочники — вообще все, кто не мог достать билет на пассажирские поезда. На 26-й день я был в Москве. Нашел общежитие на Арбате, д. 7. Вошел во двор, в глубине двора полуподвальное помещение. У входа в него стоял парень лет 20 и смотрел на меня, мы обнялись. Это был мой дорогой младший братик Петя. Первая цель бы­ла достигнута. Ведь при выезде из Кореи я не давал ника­ких телеграмм и не писал, что еду, решил свалиться неожи­данно.

У Петра были две одинаковые клетчатые рубахи, и мы сфотографировались. Он взял отпуск, и мы вместе приехали в Николаев. Вокзал разрушен. Город в развалинах. Совет­скую улицу отстраивали пленные немцы. Мы взяли извозчи­ка и на пролетке нашли угол, где жили отец и мать. Дома был папа — старенький, худой. Он бросился к Петьке, конеч­но, не узнал меня (я был в форме), а затем ко мне. А потом вместе с ним мы пошли к маме, работавшей бухгалтером. Встреча, охи, радость — ведь не виделись всю войну и еще один год. Это был счастливый день для нашей семьи—войне конец и все живы. Но мы не имели собственного угла, родители жили у чужих людей. Несмотря на то, что я сразу начал ходить по инстанциям, чувствую вину свою — так отец и умер на чужой квартире, а мне не хватило двух дней, чтобы застать его живым (не отпустил начальник факультета)

В Корее (Пхеньяне) я прослужил после окончания войны еще 3 года. Демобилизовывались солдаты войны. А мне предложили поступать в академию. Пройдя три этапа экзаменов, медкомиссий и мандатных комиссий — в Пхеньяне (группе войск, 25-я армия), во Владивостоке (Дальневосточный округ) и в Ленинграде, я в сентябре 1948 года был зачислен слушателем Военной Краснознаменной инженерной академии связи на самый «модный» в то время факультет радиолокации.

Это было трудное и счастливое время: родился старший сын, с ребенком очень трудно было с жильем, кочевали мы с женой по ленинградским углам. Но умели и радоваться скромной жизни (сливочное масло покупалось только для ребенка, а у жены было всего два платья — рабочее и выходное).

ХИМИЧЕСКИЕ ВОЙСКА
Возникает вопрос, как же я оказался в химических войсках, и сейчас с полным правом могу причислить себя к ветеранам химических войск.

Произошло это в декабре 1953 года. Выпуск академии. Выпускникам Ленинградской академии связи объявляются назначения. Всем открыто. Только троим (в том числе и мне — майору Вайнштейну Н. Б.) приказано без лишних вопросов подойти и расписаться. Подхожу, читаю: «Должность - преподаватель дозиметрии, г. Кострома». Все-таки спросил: «А что это такое?» Ответили: «Приедешь—узнаешь». (Именно в это время происходило испытание водородной бомбы).

Так, начиная с января 1954 г., я начал преподавать дозиметрию на всех трех курсах (одновременно) Костромского военно-химического училища, сам еще толком не понимая этой науки. В Москве и Саратове то же самое преподавали мои однокурсники по академии связи — Б. А. Ше­стериков и С. А. Меркин.

Летом 1954 года в Саратове пехотное училище было пре­образовано в Саратовское военно-химическое училище. А в 1959 году Костромское училище было расформировано и ос­новной состав молодых преподавателей из Костромы убыл в Саратов. В Саратове был создан довольно сильный состав цикла дозиметрии, 10-летний опыт преподавания позволил нам опубликовать первый в издательстве Министерства обо­роны учебник «Основы дозиметрии и войсковые дозиметриче­ские приборы», которым широко пользовались и в академии, и в училищах, и в войсках.




В 1966 году возрождается Костромское училище. Теперь уже из Саратовского училища в Кострому перебрасываются 2 роты курсантов, которые и являются первыми выпускника­ми вновь созданного Костромского военно-химического учи­лища. Организует училище на новом месте полковник Лебе­дев Е. Я.

Первыми начальниками циклов были саратовцы: подпол­ковники Вахтангов Р. Г., Вайнштейн Н. Б., Пономаренко Г. А., Карсанов Ч. Д., командирами батальонов подполковни­ки Флюстунов А. Г. и Постнов В. Я.

В 1970 году училище переводится в высшую категорию и именуется с этого времени Костромское высшее военно-хими­ческое командное училище. Формируются кафедры, 4-х бата­льонный состав, вместо роты учебно-боевого обеспечения — батальон обеспечения учебного процесса (БОУП), соответст­вующие службы. Училище снабжается новой техникой, на заведывание кафедрами привлекаются ученые. .Командует училищем генерал Е.Я.Лебедев. Начальник кафедры дозиметрии – полковник Н.Б.Вайнштейн




В 1977 году, прослужив в армии 36 календарных, а с фронтовыми — 40 лет, я был уволен в запас с должности на­чальника кафедры технических средств разведки и вычисли­тельной техники. До 1995г продолжал преподавать в должности доцента по кафедре технических средств радиационной и химической разведки.


ПРИЛОЖЕНИЯ

1.Фронтовые доклады 1942 г. Волховский фронт. Любанская операция.

2.Выдержка из статьи ленинградского журналиста А. ИДемина.

3.Удостоверение от 18 июня 1941 г. о зачислении курсан­том военного училища связи.

4.Удостоверение от 22 ноября 1942 г. об окончании курсов младших лейтенантов.

5.Справка Архива военно-медицинских документов о ра­нении 22 июня 1942 г.

6.Ответ на запрос из Центрального архива Министерства обороны СССР.

7.Справка Архива военно-медицинских документов о ра­нении 15 марта 1943 г.

8.Отпускной билет из Северной Кореи.

Приложение 1

Из фронтовых докладов 1942г. Волховский фронт

13.1.42 Начало наступления Волховского фронта.
14.1.42 Перешли р. Волхов. Введены П-е эшелоны.
21—24.1.42 Овладели Спасской Полистью, М. Бором. Вве­ден 13 кавалерийский корпус.
Ширина прорыва 25 км, в Мясном Бору — 3 км.
5.3—19.3.42 Противник ударил по 59А и 52А.
19.3.42 Закрыта горловина к западу от М. Бора. 2-я

ударная в полном окружении. 372 сд прорва­ла горловину.
27.3.42 Пошли транспорты с продовольствием во 2-ю

ударную армию. 2-я уд. армия прорывается к Любани.
16.4.42 Вместо заболевшего командующего 2-й уд. ар­мии Клыкова назначен Власов.
Май 1942 г. До Любани — 30 км. Во 2-й уд. — голод

(ра­цион бойца — 30 г крупы и сухарь).
12.6.42. Бои 2-й уд. на рубеже р. Полисть.
16.6.42. Число раненых — 9000.
20.6.42.Танки 59А прорвались к М. Бору. Проход ши­риной 1 км.
23.6.42. Немцы заняли Н. Кересть — проход закрыт.

Приложение 2

АЛЕКСЕЙ НИКОЛАЕВИЧ ДЕМИН

Талантливый ленинградский журналист много сил, поиска, труда вложил в своё журналистское исследование трагедии, героизма 2-й ударной армии. Он разыскивает и записывает ветеранов, организовывает телевизионные встречи с оставшимися в живых бойцами 2-й ударной, им написан ряд статей о 2-й ударной, он связал между собой некоторых из нас. Спасибо ему. Вот что он пишет в одной из своих статей:

«...Долина смерти ... Не ищите этого названия на географических картах. У этой долины другие координаты.

Они проходят сквозь незаживающие раны сердец тех многих оставшихся в живых воинов 2-й ударной Волховского фронта, которые продирались в этих местах с ожесточенными боями сквозь немецкий оборонительный вал в январе 1942-го, стремясь всеми силами успеть на помощь осажденному Ленинграду, кому пришлось пробиваться с такими же, не менее кровопролитными боями сквозь немецкий оборонительный вал из окружения в июне того же, такого трудного для них года.

Эта долина пролегает вблизи небольшой деревушки под названием Мясной Бор. Свое наименование она получила ещё в те далекие времена, когда здесь размещались царские бойни, снабжавшие петровскую армию мясом. Было это в семнадцатом веке. В веке же нынешнем стародавнее название приобрело уже по-настоящему зловещий смысл. В этих края гремели в годы Великой Отечественной, не утихая, большие и малые сражения, в которых перемалывались отборнейшие дивизии гитлеровской армии, нависшие всей своей зловещей силой над святыней нашего народа — городом на Неве.

Какой же дорогой ценой достигалось это противостояние. Но в то время таких вопросов не задавали. Не до них было. Ясно лишь одно — дорогой ценой, если войска 2-й ударной, всего Волховского фронта постоянно задыхались от нехватки оружия, боеприпасов, продовольствия, — всего самого необходимого для успешного ведения наступательных операций, активного сопротивления в обороне. Поэтому и приходилось чаще всего взламывать вражеские укрепления штыком и гра­натой, неся огромные, ничем не восполнимые потери.

По всем материалам эта неудавшаяся Любанская опера­ция, стоившая стольких человеческих жертв, закончилась в 9 часов утра 25 июня 1942 г., когда противник в очередной раз, и уже окончательно, замкнул коридор, по которому вы­ходили наши войска из окружения. А был-то он всего каких-то 200—400 метров. А в кольце к тому часу оставались еще десятки тысяч израненных, изможденных голодом наших бойцов и командиров. Сопротивление врагу продолжалось и пос­ле этого. Большинство воинов остались до конца верными присяге и предпочли смерть в неравном бою... Их мужество должно быть увековечено не только скромными могильными обелисками — но и монументами, воспевающими доблесть и отвагу воинов Отечества. Память о них обязана жить среди нас, в будущих поколениях — это необходимо для моральной чистоты и здоровья нации, молодого поколения. А ведь мно­гие из павших в бою так и остались непохороненными...

Война не закончена, пока не захоронены погибшие солда­ты...

Одним из первых, кто понял важность этой работы по уве­ковечиванию памяти павших воинов 2-й ударной, был скром­ный путевой обходчик Николай Иванович Орлов, который, еще будучи подростком, сразу после войны, начал ходить в мясноборовские леса, где на каждом шагу затаилась смерть в виде неснятых минных полей, неразорвавшихся снарядов.

Он выносил останки солдат и хоронил их. Однажды его внимание привлек пластмассовый медальон («смертник»), в котором указывались все данные о владельце. Теперь на фа­нерных звездочках Николай писал фамилию погибшего. По этим медальонам, номерам орденов и другим вещам Орлов вернул из безвестности десятки и сотни воинов 2-й ударной. Только теперь они перестали считаться «без вести пропавши­ми», родные могли поклониться их могилам...

Так стали появляться вдоль шоссе Москва—Ленинград братские могилы с надписью: «Здесь покоятся Еремин и еще... 1366 чел, т. е. несколько фамилий и еще 100, 1000 не­известных солдат».

В поисковую работу стали втягиваться новые энтузиасты.

О работе поисковиков узнал писатель С. С. Смирнов, им был написан сценарий документального фильма «Комендант До­лины смерти», посвященный подвижнической деятельности Николая Орлова и его друзей. Но до зрителя фильм не до­шел: наступали времена, когда горькая правда о Великой Отечественной стала тонуть в славословиях в честь Брежне­ва и других «героев». Среди них Долине смерти со всем ее ужасом и трагизмом боев места не нашлось. Так и не дож­давшись перемен к лучшему в судьбе павших воинов 2-й ударной, ушел из жизни Николай Иванович Орлов. Но нача­тое им дело не пропало в безвременье. На смену ему пришел его младший брат Александр, под­рос сын Валера, появилось много других молодых людей, ко­торые решили продолжать бороться за восстановление доб­рого имени воинов 2-й ударной. В начале 80-х годов к этой работе присоединились студенты Казанского государственно­го университета, а с мая 1988 г. в Мясном Бору собираются группы со всех концов страны. Весной 1989 г. в поисковых группах приняли участие Вооруженные Силы.

Долина смерти еще не раскрыла до конца все свои зло­вещие и трагические тайны. В ее недрах и сегодня находятся десятки тысяч непогребенных воинов 2-й ударной. Десятиле­тиями они ждут своего часа...»
Приложение 3

СССР НКО УДОСТОВЕРЕНИЕ

Ленинградское

военное училище связи Выдано Вайнштейну Науму Борисовичу в том,

им. Ленсовета РК и КД что он дей­ствительно зачислен курсантом Ленинградского военного ­ Строевой отдел 18 июня 1941 г училища связи и ему предостав­лен отпуск по 12 июля 1941 г.

Настоящее удостоверение выдано взамен отпускного би­лета

№ 180641 и как временное удостове­рение личности, что подписью

Ленинград, 168. и приложением печати удосто­веряется.

Почтовый ящик № 60

Начальник приема









ПРИЛОЖЕНИЕ 6

Центральный архив 156025 г. Кострома, ул. Полянская,

Министерства обороны СССР дом 33 кв 22

10 октября 1984 г. Вайнштейну Науму Борисовичу

№ 3/137272

1421 СО, г. Подольск,

Моск. обл.
На Ваше письмо сообщаем, что в приказе 392 запасному стрелковому полку № 102 от 6 апреля 1943 г. значится:

«Прибывший из отдела кадров Волховского фронта сред­ний ком. состав зачислить на должности:

1. Лейтенанта Вайнштейна Наума Борисовича — коман­диром взвода 120-мм минометов мин. батальона и на все ви­ды довольствия с 5 апреля 1943 г.

Основание: оп. 453545, д. 49.

65-ю стр. дивизию обслуживал 54 медсанбат. О наличии документов этого батальона рекомендуем запросить Военно-медицинский музей г. Ленинград, Лазаретный пер., 2.

М. П.
Начальник архивохранилища Смольников
1   2   3   4   5